Маразматичный старик хотел отдохнуть — II - Сергей Александрович Махнев

подумал о том, что таких амулетов планируется около ста пятидесяти, стало не по себе.

Тридцать минут на один, значит, четыре дня непрерывной работы, если не спать и не отдыхать. Ужас… И во что я ввязался? Тяжело вздохнул и оглянулся на кузнеца. Никон продолжал работать над следующими заготовками. Еще раз вздохнул, предстояло настроиться на долгую, изнуряющую работу. Ведь обещание я дал, а слово держу всегда.

Но был и плюс во всей этой работе. Я развивал и без того неплохие навыки артефактики. Постепенно, стараясь работать быстрее, я осознал то, что упустил в прошлой жизни. Манипуляции мои стали четче. Тратил меньше движений. И научился делать заготовки.

Теперь я тратил на каждую деталь на пять минут меньше. Кто-то мог бы сказать: «Ну и что такого? Всего-то пять минут!» Но нужно помнить, что я достиг серьёзных высот в деле управления энергией. Улучшить результат даже на минуту — это уже значительный рост. А тут целых пять! Честно говоря, я горд собой.

Однако на всё требуется время. Погрузившись в монотонную работу, я даже не заметил, сколько часов или даже дней прошло. Никон закончил делать заготовки, что означало: прошло уже два дня. После этого он ушёл в дом. Некоторое время его не было — скорее всего, он спал. Вернувшись, мужчина занялся чем-то совершенно другим, никак не связанным с моей задачей.

На третий день я, похоже, просто вырубился. Помню, как, заканчивая амулет, был напряжён до предела. Завершив третий этап, почувствовал, будто ноги подкосились. А дальше… Пустота.

Проснулся я в доме Никона. Это было максимально простое жилище, грубое и аскетичное, словно здесь не ступала женская нога. Массивные деревянные стены, полы из грубо обработанных досок. У одной из стен стоял длинный рабочий стол с раскиданными инструментами: молотки, напильники, клещи. Угол занимала большая лежанка, покрытая старым сукном. Печь выглядела внушительно, но совсем не ухоженно — камни на ней потемнели от копоти, а в углу валялись остатки дров. На окнах не было занавесок, только деревянные ставни, которые сейчас были плотно закрыты.

Самое удивительное, что я обнаружил — это мой клинок. Он лежал на табуретке рядом с кроватью. Никон его не просто починил, он улучшил!

Я взял оружие в руки, проверил механизм, и клинок мягко выстрелил во всю длину. Сталь переливалась масляными разводами, словно её наполнили особой энергией. Я попытался сканировать металл своей энергией, но не смог пробиться.

— Что за?! — воскликнул я.

Откуда у этого кузнеца фаза аномальной блокировки? Я был шокирован. Такой материал — редкость. С таким клинком можно принимать на себя чистую духовную энергию противника и не бояться, что она уничтожит меня.

— Как он, чёрт возьми, научился перековке металла с аномальными свойствами?

Мой вопрос остался без ответа. Никон, словно услышав мои возгласы, вошёл в дом. Он улыбнулся уголками губ, но не сказал ни слова.

— Как? — смог выдавить я.

Кузнец только пожал плечами, махнул рукой, приглашая меня выйти. Я кивнул, одним движением сложил клинок и пошёл за ним.

На улице было утро. Небо светилось мягким светом, и воздух был свеж, напоён запахом росы. Почувствовав это, я потянулся всем телом. Никон остановился, посмотрел на меня задумчиво, почесал бороду и снова махнул рукой, подгоняя.

— Извини, но есть ритуалы, которые нельзя пропускать. Разминка — один из них. Сначала заряд бодрости, а потом дела. Если не горит. Ведь не горит? — спросил я.

Никон отрицательно махнул головой.

— Ну и отлично. Скоро закончу.

Час тренировок — обязательный пункт моего дня. Если уж делать, то как следует. Я не собирался пропускать этот ритуал. После завершения упражнений вылил на себя ведро холодной воды и с удовольствием отметил, что мышцы разогреты, а тело бодро.

Когда я вернулся к кузнице, увидел, что Никон приделал всем амулетам верёвочки. Теперь больше сотни предметов висели на верёвках и светились мягким синим светом на деревянной перекладине.

— Я что, всё закончил? — спросил я, поднимая взгляд на кузнеца. — Даже не помню ничего.

Он кивнул.

— Действительно не помню этого… А почему не раздал? Чего развесил?

Никон молча покачал головой и ткнул мне пальцем в грудь. Казалось бы, простой жест, но я почувствовал его, словно это был удар в броню.

— Силен. — пробормотал я, потирая грудь.

— Ну ладно, значит, раздавать амулеты мне. — сказал я со вздохом, готовясь к очередной задаче.

На самом деле, я не люблю такие мероприятия. Мне уже столько лет, а перед предстоящей раздачей амулетов ощущаю какой-то необъяснимый стыд. Честно говоря, не знаю, почему. Может, потому что мне нужно будет ходить и вручать детям амулеты, а потом — духовнику, а следом и стражам города. Как-то это всё кажется неловким, неуютным. Но деваться некуда: раз пообещал, будь добр исполнять.

Я протянул руку, чтобы начать снимать амулеты, но Никон снова меня остановил. Он просто плечом поддел палку, на которой висели все готовые изделия, и вся конструкция легко легла на его плечи. Получилось нечто вроде коромысла, с резьбой на концах, чтобы амулеты не сваливались.

В этот момент Никон выглядел забавно: великан, весь в мягком синем свечении, словно гигантское новогоднее украшение. Он махнул мне головой и направился к выходу. Я пошёл следом.

Самое интересное началось дальше. Утром на улицах было немного людей, но те, кто нас видел, тут же убегали куда-то. По моим ощущениям, они возвращались к себе домой.

— Что за ерунда? Ощущаю какой-то сговор… — подумал я и, на всякий случай, накинул на себя воздушный доспех.

Мы продолжали идти в сторону дома сиротки, а людей вокруг становилось всё меньше. Их словно ветром сдувало с улиц. Это казалось подозрительным, и я уже хотел отправить Рысю на разведку, но тут мы подошли к нашему пункту назначения.

Дом сиротки был отремонтирован. Бревенчатые стены выглядели как новые, свежевыкрашенные в тёплый охристый цвет, а крыша покрыта новой дранкой. Но даже это не привлекло моего внимания так сильно, как дети.

Перед зданием стояла группа детей — сорок пять, может, и больше. Чисто по прикидкам, человек пятьдесят стояло передо мной. С ними были две нянечки и две воспитательницы. Я их помнил. Они защищали детей до последнего. Я такое уважаю.

Рядом стояла делегация из пяти взрослых мужчин. Все бородатые, в дорогих одеждах, которые выглядели непропорционально нарядно на фоне только что пережившего нападение города. Даже думать не нужно было, чтобы понять: это руководители Вятки.

Одного я узнал сразу — Болгарский, статский советник. Он был здесь главным. Остальные, судя по всему, бояре и местная аристократия, которые, мягко говоря, не пришли городу на помощь в нужный момент.

— И чего им тут нужно? — мелькнула мысль, но я тут же сам себе ответил: Опасность миновала, можно и на лаврах почивать. Да ещё и выгоду извлечь. Удобный момент для них — встретиться со мной.

Как я и предполагал, эти господа двинулись ко мне, можно сказать, с хлебом и солью, активно рассказывая детям о том, что «мы делаем общее дело». Всё это звучало странно, ведь здесь, помимо детей, больше никого не было. А мой опыт публичных выступлений подсказывал, что без зрителей такой фарс теряет всякий смысл.

Тем временем дети вдруг запели, будто репетировали заранее. Это выглядело немного неуместно, но, честно говоря, мило.

— Господин Максимилиан. Не знаю, как вас по батюшке. — обратился ко мне Болгарский, протягивая руку после своей длинной официальной речи. Я стоял и терпеливо ждал, когда всё это закончится.

— Просто Максимилиан. Вы закончили? — спросил я, коротко пожав ему руку. — У меня не так много времени, чтобы ещё и здесь задерживаться.

— Конечно, конечно! Мы даже готовы помочь вам в распределении ваших наград. — бодро откликнулся он, а бароны тут же закивали в знак согласия.

— Я сам. Тем более что амулеты персональные. Если